Содержание
Аннотация. В статье рассматривается вопрос о несостоятельности (банкротстве) конкурсной массы умершего гражданина. Автор выявляет проблемы правового регулирования и обращает внимание на необходимость дальнейшего развития законодательства по вопросам банкротства наследственной массы.
Ключевые слова: наследственная масса, банкротство, конкурсная масса, наследник, наследодатель, должник, кредитор.
Новизна института несостоятельности (банкротства) наследственной массы и отсутствие сформировавшейся практики его применения в российском праве обосновывает необходимость исследования норм права, регулирующих правоотношения кредиторов и наследников должника с точки зрения соблюдения их интересов.
Институт несостоятельности (банкротства) наследственной массы следует рассматривать как особый случай банкротства гражданина, который уже не касается наследодателя, а объявленной в положении несостоятельности (банкротства) должна быть сама наследственная масса должника, которая при этом не может быть должником в деле о банкротстве в силу естественного отсутствия качеств субъекта права [3, с. 25].
Статья 223.1 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» содержит положение, согласно которому смерть лица (объявление его умершим) не является основанием для прекращения производства по делу о банкротстве физического лица и основанием для невозбуждения дела о банкротстве в связи со смертью гражданина (объявления его умершим). Положения ст. 2 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» исходят из необходимости гражданской правосубъектности должника, а п. 2 ст. 17 ГК РФ говорит о прекращении гражданской правоспособности в связи со смертью гражданина. В результате чего возникает вопрос о фигуре должника в производстве по делу о несостоятельности (банкротстве) умершего гражданина.
После истечения срока для принятия наследства принявший наследство наследник (наследники) осуществляет права и обязанности умершего гражданина в деле о его несостоятельности (банкротстве) (ст. 223.1 Закона о банкротстве). При этом наследник (наследники) в данной ситуации принимает участие в рассмотрении дела не как должник, а как третье лицо, в результате чего полноценной замены должника его правопреемником не происходит, так как правопреемник может и не отвечать признаками банкротства. В случае же если наследник (наследники) не принял наследство в установленный законом срок или отказался от наследства, наследство может быть включено в конкурсную массу, и наследник (наследники) к участию в деле о несостоятельности (банкротстве) умершего гражданина уже не привлекается. Таким образом, признаки несостоятельности (банкротства) возникают у самой наследственной массы, в частности п. 3 ст. 1175 ГК РФ закрепляет право кредиторов наследодателя до принятия наследства предъявить свои требования к наследственному имуществу [1, с. 24].
В таком случае кредитор выставляет претензию к наследственному имуществу гражданина и направляет ее нотариусу по месту открытия наследственного дела с просьбой сообщить сведения о наследниках и об имуществе, составляющем наследственную массу умершего должника. Положение ст. 63 Основ законодательства о нотариате, закрепляющее право кредиторов заявить о своих требованиях нотариусу, в действительности представляет собой лишь формально обозначенное стремление соблюсти их права. Последствием получения нотариусом такого требования является лишь доведение соответствующей информации о возможном наличии долгов наследодателя до наследников [4, с. 190]. Нотариус в своей деятельности беспристрастен и независим, руководствуется Конституцией Российской Федерации и Конституциями (уставами) субъектов Российской Федерации, Основами законодательства о нотариате и иными нормативно-правовыми актами, принятыми в пределах их компетенции. Конституция Российской Федерации гарантирует каждому право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (ч. 1 ст. 23), запрещает сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия (ч. 1 ст. 24). Кредиторы в соответствии со ст. 5 Основ законодательства о нотариате, содержащей исчерпывающий список лиц, которым может быть предоставлена информация, ставшая известной нотариусу в связи с осуществлением им профессиональной деятельности, в данный перечень не входят. Статья 16 Основ законодательства о нотариате Российской Федерации, закрепляющая обязанность нотариуса хранить в тайне сведения, ставшие ему известными в рамках осуществления профессиональной деятельности, направлена на реализацию указанных выше конституционных гарантий и сама по себе конституционные права заявителя-кредитора не нарушает (Определение Конституционного суда РФ от 22.04.2010 № 474-О-О, Определение Конституционного суда РФ от 21.04.2011 № 444-О-О), а запрашиваемые кредитором сведения, могут быть получены им в рамках судебного запроса (ст. 56 ГПК РФ). Только лишь суд может признать, обоснованы ли требования кредиторов, не превышают ли они размер наследственного имущества, подтверждены ли долги наследодателя и пр.
Закрепляемая ст. 1110 ГК РФ универсальность правопреемства при наследовании содействует стабильности гражданского оборота, устанавливая тех лиц, которые заменяют собой наследодателя в его правоотношениях. Универсальность правопреемства влечет за собой движение не только активов, но и пассивов наследодателя. Интересы наследников обеспечены защитой таких норм, как ограничение ответственности по долгам наследодателя стоимостью наследства (ст. 1175 ГК РФ) и правом отказаться от наследства (ст. 1157 ГК РФ) [7, с. 31]. В условиях развития рыночной экономики, когда развиты механизмы возникновения долговых обязательств, такие как заем, кредит, факторинг, поручительство и пр., такое регулирование можно определить как недостаточное.
Удовлетворение требований кредиторов возможно лишь посредством процедуры реализации наследственного имущества, в состав которого в соответствии с п. 7 ст. 223.1 Закона о банкротстве входит все имущество, имеющееся на момент смерти наследодателя. По общему правилу в конкурсную массу не включается не являющееся предметом ипотеки жилое помещение, если оно является единственным пригодным для гражданина-должника и членов его семьи, проживающих в данном помещении для постоянного проживания, а также на земельный участок, на котором расположено жилое помещение. В связи с этим возникает вопрос о возможности увеличения наследственной массы посредством признания недействительными сделок, заключенных наследодателем при жизни, а также применении реституции, который в настоящее время остается открытым.
Однако в случае, если кредитор подает заявление о банкротстве умершего гражданина, когда наследники уже оформили свои наследственные права, зарегистрировали право собственности в силу ст. 1164 ГК РФ на недвижимое имущество и, возможно, уже распорядились объектом недвижимости, приобретенной в порядке наследования, суд принимает заявление, но, установив, что наследство принято наследниками (так как срок на его принятие истек), очевидно, вынужден прекратить производство по делу ввиду отсутствия конкурсной массы. Ведь для реализации имущества с торгов, в целях удовлетворения требований кредиторов, необходимо прежде сформировать конкурсную массу, для чего представляется необходимым лишить наследников права собственности [2, с. 9]. В соответствии с действующим законодательством ни суду, ни кредиторам не предоставлено право отменить принятие наследниками наследства и прекратить возникшее право собственности. Да и наследники на момент принятия наследства могли не знать о наличии кредиторов, в силу чего могли не воспользоваться правом на отказ от наследства. В сложившейся ситуации кредитор имеет право обратиться к правопреемникам с требованиями об исполнении унаследованных обязанностей. Если срок исковой давности не истек, то требования могут быть удовлетворены в пределах стоимости наследственного имущества.
Исходя из ст. 1175 ГК РФ, наследники отвечают по долгам наследодателя солидарно в пределах стоимости перешедшего к ним в порядке наследования имущества. При этом взыскание может быть обращено как на перешедшее имущество из состава наследственной массы, так и на имущество наследника. Положения данной статьи имеют некоторое противоречие по отношению к ч. 7 ст. 223.1 Закона о банкротстве, в соответствии с которой предусматривается ограничение ответственности не только предельной стоимостью наследственного имущества, но и самим наследством, т.е. в рамках процедуры реализации имущества должника может быть реализовано лишь имущество, составляющее наследственную массу [7, с. 33]. В данной коллизии норм приоритет следует отдавать специальным нормам Закона о банкротстве.
Задача института несостоятельности (банкротства) наследственной массы заключается в обособлении (сепарации) имущества умершего гражданина от имущества наследников должника в целях удовлетворения требований кредитора за счет наследственного имущества [3, с. 26]. Перечень имущества устанавливается либо нотариусом (ст. 7273 Основ законодательства о нотариате РФ), либо финансовым управляющим (ч. 8 ст. 213.9 Закона о банкротстве). Так как возможности указанных лиц не безграничны, возникает вопрос о возможности возобновления производства по делу о несостоятельности (банкротстве) умершего гражданина в случае вынесения определения о завершении реализации имущества (ст. 213.29 Закона о банкротстве). Однако п. 10 ст. 223.1 Закона о банкротстве устанавливает императивную норму о невозможности пересмотра определения о завершении реализации имущества. Вероятно, данное положение установлено в целях разрешить вопрос о пределах ответственности наследников раз и навсегда, тем самым обеспечивая стабильность универсального правопреемства. Норма ст. 213.29 Закона о банкротстве может быть применима в случае умышленного сокрытия наследниками имущества наследодателя. При этом факт действий наследников, направленных на сокрытие имущества будет доказываться заинтересованными лицами, в частности кредиторами наследства, а суд, чтобы обосновать причины пересмотра определения о завершении процедуры реализации имущества, может сослаться на допущенное наследниками злоупотребление правом по ст. 10 ГК РФ [5, с. 60].
Дискуссионным является вопрос относительно правил оценки наследственного имущества, согласно которым ответственность наследника по обязательства наследодателя ограничивается рыночной стоимостью перешедшего к нему наследственного имущества на день смерти наследодателя. Изменение стоимости имущества в соответствии с действующим законодательством не предусматривается. Такой подход не может отвечать в полной мере интересам всех заинтересованных сторон. Выходом из данной ситуации может стать определение на момент открытия наследства состава наследственного имущества, но не его стоимости; а определение самой стоимости наследственного имущества будет осуществляться по результатам ее реализации [1, с. 27].
Представляется возможным ввести помимо механизма реализации наследственного имущества должника, также механизм реструктуризации долгов, который было бы возможно применить после истечения срока на принятие наследства, учитывая, что стабильным источником дохода может быть само наследственное имущество, либо сам наследник может иметь иной стабильный источник дохода и готов использовать его для постепенного исполнения обязанностей наследодателя. Это бы способствовало снижению опасений, связанных с правом финансового управляющего распорядится имуществом умершего гражданина, несмотря на возможность выплаты долга иным способом. Однако не все кредиторы могли бы прийти к такому соглашению, так как не каждый кредитор готов ждать исполнения обязательств и стремится к немедленной реализации наследственного имущества для удовлетворения своих требований [8, с. 32].
Одной из проблем, с которой сталкиваются при осуществления процедуры несостоятельности (банкротства) наследственной массы, является отказ саморегулируемых организаций арбитражных управляющих в представления кандидатуры для утверждения финансовым управляющим по делам о банкротстве физического лица. Это связано, прежде всего, с оплатой услуг финансового управляющего. Услуги финансового управляющего должны быть оплачены от выручки за реализованное имущество. Однако законодательно не урегулирован вопрос о сумме, которую необходимо выплатить финансовому управляющему и субъекте выплаты данной суммы [3, с. 28].
В работах ученых-юристов отмечается, что многие арбитражные управляющие слабо подготовлены для осуществления деятельности в качестве финансового управляющего. Есть определенные различия в деятельности арбитражного управляющего, проводящего процедуру несостоятельности (банкротства) юридических лиц, и финансового управляющего, занимающимся деятельностью по проведению банкротства физических лиц. Практика работы с юридическими лицами и гражданами требует от управляющих разных знаний, умений и навыков. Финансовый управляющий должен иметь дополнительную правовую подготовку в таких областях как семейное право, трудовое право, наследственное право, законодательство о защите прав потребителей. Действующие арбитражные управляющие не заинтересованы в исполнении деятельности в качестве финансовых управляющих, так как названная деятельность имеет низкое материальное вознаграждение. Так, финансовый управляющий и по процентам от возвращенного долга и от проданного имущества получит в качестве вознаграждения значительно меньшую сумму, чем арбитражный управляющий. В связи с вышеизложенным представители саморегулируемых организаций часто высказываются о неготовности вести дела о банкротстве физических лиц, в том числе о банкротстве наследственной массы, что вызывает сложности для обеспечения интересов как кредиторов, так и наследников должника.
В связи с тем, что законодателем не закреплен порядок удовлетворения требований кредиторов при достаточности наследственного имущества, то в первую очередь удовлетворение получает кредитор, первый заявивший о своих требованиях, либо кредитор, требования которого обеспечены залогом. Удовлетворение происходит по мере обращения. Так как достоверно установить достаточность имущества наследодателя для удовлетворения всех требований невозможно, часть требований может остаться без удовлетворения. Открытым остается вопрос о субъекте, который должен вести реестр таких требований [4, с. 191].
Обязанность доказывать неисполненные обязательства наследодателя возложена в соответствии со ст. 1175 ГК РФ на кредитора. Обязанность участников наследственных правоотношений выявлять состав долгов наследодателя, устанавливать его кредиторов, извещать их об открытии наследства, не установлена. В случае законодательного закрепления обязанности наследников официально опубликовывать сведения об открытии наследства кредиторы смогли бы своевременно заявить о своих требованиях, что привело бы к защите их прав, а наследники (нотариус, иное лицо) оценить их размер и подать (при необходимости) заявление о признании наследодателя несостоятельным (банкротом) [7, с. 34].
Институт (несостоятельности) банкротства наследственной массы призван защищать, прежде всего, интересы кредиторов умершего должника. Интересы наследников обеспечены защитой таких норм, как ограничение ответственности по долгам наследодателя стоимостью наследства и правом отказаться от наследства. В совокупности этими лаконичными нормами институт банкротства наследственной массы обеспечивает определенный баланс между интересами кредиторов и наследников должника [5, с. 33]. Несостоятельность (банкротство) наследственной массы имеет собой цель удовлетворения требований кредиторов и не является институтом социальной реабилитации граждан, каковым считается банкротство физических лиц. Отсутствие полноценной системы норм, которые регулировали бы вопросы исполнения обязательств наследодателя, приводит к возникновению некоторых практических проблем. Наличие механизма перехода прав и обязанностей в случае смерти гражданина является необходимым условием обеспечения равных правовых возможностей для всех участников правоотношений, их непрерывности и стабильности.
1. Дружинина Ю.Ф. Применение института банкротства наследственной массы: проблемы и перспективы // Наследственное право. 2017. № 2.
2. Казанцева А.Е. О соответствии положений о банкротстве умершего гражданина гражданскому законодательству // Нотариус. 2016. № 3.
3. Кириллова Е.А. Институт банкротства наследственной массы в Российском гражданском праве // Нотариус. 2018. № 2.
4. Комиссарова Е.Г., Пермяков А.В. Эволюция кредиторских прав с наследниками, принявшими наследство // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2016. № 2.
5. Останина Е. А. Банкротство наследственной массы: анализ изменений законодательства // Наследственное право. 2015. № 4.
6. Останина Е.А. Банкротство наследственной массы: в поисках баланса между интересами кредиторов и наследников // Судья. 2017. № 6.
7. Пермяков А.В. Об ответственность по долгам наследодателя // Нотариус. 2016. № 5.
8. Рудик И.Е. Особенности банкротства наследственной массы // Наследственное право. 2016. № 4.
9. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 (с изм. и доп. от 21.07.2014) // http://www.consultant.ru/document/
10. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 28.11.2018) «О несостоятельности (банкротстве)» // http://www.consultant.ru/
Источник: Научно-информационный журнал “Вестник Международного юридического института” № 1 (68) 2019
Губин Павел Евгеньевич, начальник Отдела сопровождения процедур банкротства Сбербанка России, доцент Российской академии государственной службы, кандидат юридических наук.
Смирных Андрей Геннадиевич, руководитель проектов Управления по работе с проблемными активами Сбербанка России, кандидат юридических наук.
В статье рассматриваются проблемы установления баланса интересов должника и кредитора при банкротстве граждан; проводится анализ норм действующего законодательства, а также законопроекта "О реабилитационных процедурах, применяемых в отношении гражданина-должника", подготовленного МЭР РФ. Выдвигаются предложения по внесению в законодательство изменений, направленных на установление устойчивого баланса интересов должника и кредитора.
Ключевые слова: банкротство гражданина, банкротство индивидуального предпринимателя, баланс интересов кредитора и должника, проект закона "О реабилитационных процедурах, применяемых в отношении гражданина-должника".
Bankruptcy of natural persons: establishment of balance of interests of debtor and creditor
P.E. Gubin, A.G. Smirnykh
The article considers legal issues of balance of interests of debtor and creditor in cases of bankruptcy of natural persons, analyses provisions of current legislation and also law in draft "On rehabilitation procedures applied to natural person as a debtor" comprised by Russian Ministry of Economic Development. It proposes to modify legislation in order to achieve better balance of interests of debtor and creditor.
Key words: bankruptcy of natural persons, bankruptcy of private entrepreneurs, balance of interests of debtor and creditor, law in draft "On rehabilitation procedures applied to natural person as a debtor".
С момента формирования современного российского законодательства о банкротстве (1992 г.) введение процедуры банкротства в отношении граждан неоднократно откладывалось. Действующие законодательные нормы, которые регулируют отношения, связанные с банкротством граждан (ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее – Закон о банкротстве)), сейчас распространяются только на граждан – индивидуальных предпринимателей. В соответствии с п. 2 ст. 231 Закона о банкротстве его положения о банкротстве граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями, должны вступить в силу с момента внесения соответствующих изменений и дополнений в иные федеральные законы.
СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
В настоящее время Министерством экономического развития РФ подготовлен проект федерального закона "О реабилитационных процедурах, применяемых в отношении гражданина-должника" (далее также – закон о реабилитационных процедурах, проект), который подробно регулирует отношения, связанные с банкротством граждан, в том числе не являющихся индивидуальными предпринимателями. По замыслу авторов данного законопроекта, одновременно с принятием закона о реабилитационных процедурах должен быть принят и федеральный закон, вносящий изменения в Закон о банкротстве, в частности, предполагающий вступление в силу его положений о банкротстве граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями.
Текст законопроекта опубликован на официальном интернет-сайте Министерства экономического развития РФ // URL: http:// www.economy.gov.ru/ minec/ documents/ docl259162688648.
В связи с этим вопрос о достижении баланса интересов должника и кредитора в деле о банкротстве гражданина приобретает существенное значение как для целей законотворчества, так и в дальнейшем для целей правоприменения.
Проблема установления такого баланса осложняется тем очевидным обстоятельством, что интересы кредитора и должника в рамках процедуры банкротства, по существу, являются противоположными.
В интересах кредитора скорейшее получение исполнения по обязательству должника. Если это невозможно по объективным обстоятельствам (неплатежеспособность должника), то за предоставление отсрочки или рассрочки исполнения обязательства должником должна вноситься плата, соответствующая рыночным условиям (для кредитных отношений это соответствующая процентная ставка).
Интересам должника соответствует полное освобождение от обязательств после завершения процедуры банкротства (в чем, собственно, и заключается целесообразность процедуры банкротства для должника-гражданина). В случае применения восстановительных процедур речь может идти о предоставлении долгосрочной отсрочки или рассрочки исполнения обязательства (для кредитных отношений – отсрочки или рассрочки без установления процентов или с установлением минимальной процентной ставки).
В связи с этим одной из целей законодателя видится установление такого баланса интересов должника и кредитора, который создавал бы заинтересованность в участии в деле о банкротстве для обеих сторон. Если позитивное право будет исходить исключительно из интересов одной стороны, то практическая ценность норм о банкротстве сведется к минимуму, так как другая сторона, не заинтересованная в банкротстве, будет искать и, скорее всего, найдет иные правовые инструменты, в большей степени отвечающие ее интересам. Обычно баланс интересов должника и кредитора оценивается исходя из правового положения кредиторов и должников, возможности введения реабилитационных процедур, а также возможности привлечения к субсидиарной ответственности третьих лиц . Кроме того, возможно применение дополнительного критерия правовых последствий процедуры банкротства для должника и кредитора (в каком порядке и объеме погашаются требования после завершения процедуры банкротства, какие ограничения накладываются на должника и т.д.).
См., например: Телюкина М.В. Основы конкурсного права. М., 2009. С. 80, 81.
Последний критерий не в полной мере применим к банкротству граждан, поэтому при оценке направленности законодательства о банкротстве граждан целесообразно учитывать определение правового статуса кредитора, а также возможности и порядка применения восстановительных процедур.
В связи с изложенным в настоящей статье рассматриваются проблемы баланса интересов должника и кредитора в соответствии с действующим законодательством, проводится анализ положений проекта закона "О реабилитационных процедурах, применяемых в отношении гражданина-должника", а также формулируются предложения, направленные на обеспечение разумного сочетания интересов кредитора и должника.
Баланс интересов кредитора и должника в нормах действующего законодательства
Рассмотрение действующего российского законодательства о банкротстве граждан на предмет определения баланса интересов кредитора и должника приводит к следующим выводам.
Поскольку действующее законодательство в настоящее время не допускает банкротства гражданина, не являющегося предпринимателем (до полноценного вступления в силу § 1 главы X Закона о банкротстве), конструкция института банкротства граждан остается незавершенной. Это обусловлено спецификой правового положения индивидуального предпринимателя. С одной стороны, статус индивидуального предпринимателя близок статусу коммерческой организации. С другой стороны, этот статус принадлежит гражданину, в отношении которого должны применяться нормы, регулирующие отношения с участием граждан.
Таким образом, в действующем российском законодательстве существует специальный режим банкротства гражданина – индивидуального предпринимателя, но не действует общий режим банкротства граждан. Поэтому в настоящее время можно оценивать только баланс интересов в делах о банкротстве индивидуальных предпринимателей, который отличается следующими особенностями.
Во-первых, требования к гражданину-предпринимателю погашаются после завершения процедуры банкротства, однако это относится не ко всем требованиям. Исключение составляют требования, не связанные с предпринимательской деятельностью. Для обладателя таких требований закон предусматривает возможность выбора: либо заявить требования в рамках дела о банкротстве и подчиниться общему порядку (требование будет погашено после завершения процедуры банкротства), либо не участвовать в деле о банкротстве и сохранить требования (п. 2 ст. 25 ГК РФ ).
СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.
Судебная практика исходит из того, что если кредитор, обладающий требованиями, которые не связаны с предпринимательской деятельностью должника, не участвует в процедуре банкротства, то он сохраняет не только основное требование, но и акцессорное залоговое право (п. 18 Постановления ВАС РФ N 58 от 23 июля 2009 г. ). Можно полностью поддержать данную позицию Высшего Арбитражного Суда РФ; более того, для единообразия практики судов общей юрисдикции целесообразно предусмотреть соответствующую норму на законодательном уровне.
Вестник ВАС РФ. 2009. N 9.
В банковской практике встречаются ситуации, когда граждане, получившие кредит и не имеющие намерения его погашать, затем приобретают статус индивидуального предпринимателя и обращаются в арбитражные суды с заявлением о собственном банкротстве для того, чтобы освободиться от принятых на себя обязательств по кредитам. Так, ряд граждан, получивших в 2006 г. кредит в одном из московских отделений Сбербанка России, зарегистрировались в качестве индивидуальных предпринимателей в июне 2009 г., прекратили выплаты по кредиту и подали заявление о собственном банкротстве в марте 2010 г.
Хотя действующий Закон и не препятствует такой подаче заявления должниками, у банка как кредитора остается правовое средство защиты – возможность сохранить требование, не заявив его в рамках банкротства. Однако недобросовестные заемщики пытаются доказать, что задолженность по кредиту связана с предпринимательской деятельностью. Для того чтобы исключить такую возможность злоупотребления правом, на наш взгляд, целесообразно включить в Закон о банкротстве норму о том, что требования, возникшие до регистрации гражданина в качестве индивидуального предпринимателя, могут быть сохранены кредитором, если он не заявляет требования в рамках дела о банкротстве.
Во-вторых, к должнику-гражданину практически не применяются процедуры банкротства, направленные на восстановление платежеспособности. Это следует из текста п. 2 ст. 27 Закона о банкротстве, в котором прямо предусмотрено, что в деле о банкротстве гражданина применима только процедура конкурсного производства, а также существует возможность заключения мирового соглашения. Правда, вариант, предусмотренный ст. 204 Закона о банкротстве, предполагает возможность утверждения судом представленного должником плана погашения долгов, однако в условиях действующего законодательства это скорее теоретическая, чем практическая возможность. Кроме того, утверждение такого плана может приостановить процедуру банкротства только на три месяца.
В-третьих, недостаточность и асимметричность правового регулирования рассматриваемых отношений приводит к возникновению целого ряда практических проблем, разрешение которых крайне необходимо для установления и сохранения устойчивого баланса между интересами кредитора и должника. В первую очередь к ним относятся:
- проблема признаков банкротства граждан – индивидуальных предпринимателей (применим ли критерий неплатежеспособности или неоплатности, какой минимальный размер задолженности необходим для возбуждения дела о банкротстве) ;
См., например: Ткачев В.Н. Несостоятельность (банкротство) особых категорий субъектов конкурсного права: теоретические и практические проблемы правового регулирования. М., 2007. С. 83 – 86.
- проблема инициирования банкротства индивидуального предпринимателя (может ли должник подавать заявление о собственном банкротстве, если он не исполнил обязательство, не связанное с предпринимательской деятельностью);
- проблема достаточности для банкротства регистрации в качестве индивидуального предпринимателя (в ситуации, когда основные обязательства должника не связаны с предпринимательской деятельностью).
Эти и другие практические проблемы могут быть разрешены в том случае, если в действующее законодательство будут включены общие нормы о банкротстве граждан, и правовое регулирование в этой сфере станет более симметричным.
Таким образом, существующую ситуацию в сфере банкротства граждан вряд ли можно признать удовлетворительной. Можно согласиться с необходимостью принятия нормативного акта, закрепляющего возможность и условия банкротства граждан, хотя, вероятно, с точки зрения законодательной техники было бы целесообразно включить его нормы в общий Закон о банкротстве. Не вполне удачным представляется название подготовленного Министерством экономического развития законопроекта: по существу, это закон не о реабилитационных процедурах, а о банкротстве граждан. Кроме того, необходимо поставить вопрос о том, в какой степени нормы указанного законопроекта соответствуют цели установления устойчивого баланса интересов должника и кредитора.
Баланс интересов должника и кредитора в соответствии с проектом федерального закона "О реабилитационных процедурах, применяемых в отношении гражданина-должника"
С точки зрения баланса интересов должника и кредитора проект закона о реабилитационных процедурах предлагает следующие правовые конструкции.
Во-первых, банкротство гражданина – индивидуального предпринимателя и гражданина, не являющегося индивидуальным предпринимателем, подчиняется общему правовому режиму. После завершения процедуры банкротства должник освобождается в том числе и от обязательств, требования кредиторов по которым не были заявлены в рамках дела о банкротстве (ст. 33 закона о реабилитационных процедурах). Это правило распространяется также на отношения с участием граждан-предпринимателей.
Отсутствие разграничения предпринимательских и непредпринимательских требований, по нашему мнению, в настоящее время не соответствует потребностям современного рынка банковского кредитования. Поскольку предпринимательской деятельности присущ повышенный уровень риска (что отражено в ст. 2 ГК РФ), вряд ли целесообразно уравнивать предпринимательские требования с "непредпринимательскими" в ходе дела о банкротстве. В связи с этим предусмотренная действующим законодательством возможность сохранения требований кредитора, не связанных с предпринимательской деятельностью, представляется в наибольшей степени соответствующей оптимальному балансу интересов должника и кредитора.
Однако в проекте не получил дальнейшего развития подход к разграничению предпринимательских и непредпринимательских требований, который, пусть и в несовершенной форме, присутствует в действующем законодательстве. В связи с этим в случае принятия закона о реабилитационных процедурах недобросовестные кредиторы – индивидуальные предприниматели получат возможность освободиться от всех обязательств, в том числе и не связанных с предпринимательской деятельностью.
Общая концепция проекта закона о реабилитационных процедурах заключается в освобождении должника от обязательств после завершения процедуры банкротства, что явно свидетельствует о продолжниковой ориентации проекта. Очевидно, что в случае принятия данного проекта вряд ли будет возможным сохранение особого режима требований, не связанных с предпринимательской деятельностью, в деле о банкротстве гражданина, являющегося индивидуальным предпринимателем. Поэтому, на наш взгляд, необходимо включить в закон о реабилитационных процедурах "дедушкину" оговорку, устанавливающую нераспространение норм закона на обязательственные отношения, возникшие до вступления в силу данного закона.
Во-вторых, проект предполагает введение процедуры реструктуризации долгов гражданина. В соответствии с положениями ст. 16 проекта при введении конкурсного производства должнику предоставляется возможность реструктуризации долгов. Решение об одобрении плана реструктуризации принимается собранием кредиторов (ст. 20 проекта) и утверждается арбитражным судом (ст. 21 проекта). Максимальный срок реструктуризации составляет пять лет (п. 2 ст. 18 проекта).
Данная идея представляется в целом обоснованной, позволяющей в перспективе установить разумный баланс интересов должника и кредитора.
В то же время целесообразность отдельных положений проекта, которые создают значительный "перекос" в пользу должника, вызывает серьезные сомнения. В первую очередь это:
- возможность одобрения собранием кредиторов плана реструктуризации помимо воли залоговых кредиторов (ст. 20 проекта);
- возможность утверждения судом плана реструктуризации помимо воли кредиторов (п. 2 ст. 21 проекта);
- начисление процентов в период реструктуризации на сумму задолженности в размере ставки рефинансирования (п. 2 ст. 23 проекта).
Эти положения проекта создают объективную возможность злоупотребления правом со стороны недобросовестных заемщиков. Для ограничения этой возможности целесообразно предусмотреть, что:
- решение собрания кредиторов по вопросу одобрения плана должно приниматься при единогласном одобрении залоговых кредиторов (это будет соответствовать порядку, предусмотренному действующим законодательством о банкротстве для мирового соглашения);
- утверждение плана реструктуризации судом возможно только при условии его одобрения собранием кредиторов;
- процентная ставка в отношении реструктурируемой задолженности не должна быть ниже ставки рефинансирования Центрального банка.
В-третьих, проект содержит ряд важных для установления баланса интересов должника и кредитора предложений.
В частности, по сравнению с действующим Законом повышаются размер и срок неисполнения требований, которые необходимы для инициирования процедуры банкротства (6 месяцев вместо 3 месяцев – п. 2 ст. 3 проекта, 50 тыс. руб. вместо 10 тыс. руб. – п. 3 ст. 9 проекта). С увеличением размера задолженности можно согласиться, но предлагаемый срок представляется чрезмерно продолжительным с точки зрения интересов кредитора.
В законе о реабилитационных процедурах предлагается также заменить критерий неоплатности критерием неплатежеспособности (п. 1 ст. 3 проекта). Данное нововведение представляется обоснованным, так как доказывание неплатежеспособности вызывает значительно меньше разногласий и практических проблем, чем доказывание неоплатности. На данное обстоятельство обращал внимание еще Г.Ф. Шершеневич, отмечавший, что "удостоверение недостаточности имущества. является крайне затруднительным на практике ввиду того, что при разбросанности имущества не легко собрать сведения о его существовании, а тем более о его ценности" .
Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М., 2000. С. 89.
Проект содержит также перечень имущества, не включаемого в конкурсную массу, на которое не может быть обращено взыскание (при этом на квартиру или земельный участок может быть обращено взыскание, если они являлись предметом ипотеки, – ст. 30 проекта). Можно согласиться с необходимостью данного нововведения, поскольку оно позволяет учитывать интересы как должника, так и кредитора. В то же время для единообразного применения законодательства целесообразно привести в соответствие с данным перечнем и список имущества, на которое не может быть обращено взыскание в рамках исполнительного производства. Кроме того, видится обоснованным предоставление гражданину, признанному банкротом, жилой площади в соответствии с установленной социальной нормой, в случае продажи жилого помещения, являющегося единственным местом проживания гражданина.
С учетом изложенного для достижения устойчивого баланса интересов должника и кредитора представляется необходимым внести в действующее законодательство следующие изменения.
Поправки к закону о банкротстве, вступившие в силу в 2015 году, прошли обкатку на практике. Юристы и банкиры собрались за круглым столом в "ДП", чтобы обсудить накопленный опыт.
Весь прошлый год участники рынка банкротств приспосабливались к новым правилам игры, выпущенным в свет законодателем под занавес года позапрошлого. Сейчас эти правила уже можно считать устоявшимися, основные игроки рынка вовсю используют новые преимущества либо ищут способы противостоять новым вызовам. "ДП" собрал арбитражных управляющих, юристов, профильных топ–менеджеров банков за круглым столом, чтобы обсудить и обобщить опыт использования новых банкротных механизмов.
Кто наш должник? От личности должника зависит очень многое. Банки хотят вернуть свои деньги: как можно больше и быстрее. И здесь желание или нежелание должника возвращать долг более значимо, чем возможность вернуть. Если хочет и идет на контакт, то применяются одни инструменты. Если не хочет, и неважно уже, может ли, — другие инструменты.
Банкам выгодно держать и наращивать портфель, а не сокращать, выгодно получать проценты. Заемщикам выгодно не гасить портфель, а только обслуживать. Зачем гасить? Это физлицу выгодно скорее расплатиться и остаться без долгов. Юрлицу невыгодно гасить. Постоянно перекредитовываешься, и банку это нравится, и заемщику. Когда у заемщика начинаются проблемы, мы их видим не за 2 и не за 3,5 месяца, а намного раньше. И мы с этим долгом работаем. Если на всех столбах не пишем, это не значит, что там нет работы.
В прошлом году мы смогли начать подавать заявления о банкротстве юрлиц без решения суда. Здесь практика успешная, но мы понимаем, что банкротство — не самый быстрый и эффективный способ возврата кредитов. Заложенное имущество на первых и вторых торгах, на повышение цены, продается в 7–8% случаев. В 40% случаев продается посредством публичного предложения, с дисконтом около 60%.
Проблема комплексная. Здесь и сложность доступа покупателей к торгам. Я на рынке могу купить объект, зачем мне испытывать сложности с получением электронной подписи? Встречается недобросовестное завышение или занижение цены лота. Бывает, что кредитор не может правильно слотировать имущество. Например, в залог принят забор как объект недвижимости. Систему вентиляции отдельно лотируют от недвижимости. Покупатель приходит на торги и видит, что продается помещение, а вентиляцию или эскалатор надо купить отдельно. Покупатель уходит.
Отдельная история — банкротства граждан. Мы не подаем заявления о банкротстве физлиц — должников по потребительским, ипотечным или автокредитам. Сегодня наш должник–банкрот — это поручитель за собственный обанкротившийся бизнес. Но даже их мы банкротим не всех подряд: сначала оцениваем перспективность процедуры банкротства, объем сделок, которые можно оспорить. Просто так подавать жалобы и инициировать суды без перспективы мы не намерены. Мы подали сейчас примерно 50 заявлений о банкротстве граждан, по многим введены процедуры реструктуризации, процедура реализации имущества введена лишь в единственном случае.
Интересен подход и само понимание законодателя, зачем вводится реструктуризация: она вводится, чтобы восстановить платежеспособность должника. Причем понимание восстановления платежеспособности должника для физических и юридических лиц разное. Для физлиц восстановить платежеспособность — это научить должника обслуживать долги. У юрлиц эти процедуры вводятся, чтобы рассчитаться со всеми долгами. Ключевая идея — восстановление платежеспособности гражданина не равно погашению всех его долгов.
Впрочем, еще ни одна процедура не пройдена до конца, так что выводы о ее особенностях делать рано.
Одни из важнейших изменений в законодательстве о банкротстве — это, с одной стороны, право банков подавать заявления о банкротстве без судебных решений, с другой — обязанность должников по публикации, предваряющей подачу заявления о своем банкротстве, а также отсутствие у должника права самому предлагать кандидатуру арбитражного управляющего. Все эти механизмы сделали процедуру банкротства более лояльной к кредитору, нежели к должнику, несколько ужесточили положение должника и предоставили кредиторам дополнительные права и дополнительные возможности.
Если говорить о практической стороне банкротства, более важными мне кажутся изменения, внесенные прошлым летом в порядок проведения торгов в форме публичного предложения: теперь побеждает в них не тот, кто первым предложит фиксированную цену, уже несколько раз снизившуюся, а тот, кто на определенном этапе предложит наивысшую цену. Кроме того, недавно введены правила публичного предложения, которые ограничивают дельту снижения цены в ходе каждого из интервалов публичного предложения 15%. Все это осложняет жизнь недобросовестным должникам и облегчает жизнь кредиторам. Наше законодательство движется в сторону большей защиты интересов именно кредиторов. Наверное, это правильно, это движение в сторону более справедливого баланса.
Коллегами поднят важный вопрос формирования лотов на торгах. Законодательство о банкротстве исходит из приоритета продажи предприятия должника. Но зачастую покупателям не требуется все предприятие целиком. Покупать нужный актив, получая в придачу кучу ненужного хлама, мало кто готов. С другой стороны, если хороший актив разбит на мелкие лоты, покупатель, купивший один лот, может потом не купить остальное, нужное ему. В результате он не сможет пользоваться ни тем ни другим. Самый простой пример — разбитие на мелкие лоты пакетов акций дочерних предприятий должника. Интереснее целиком купить контрольный пакет, чем покупать его маленькими лотами: может быть, удастся купить следующий лот, а может быть, его купит кто–то другой.
Если о говорить о праве банков обращаться в суд без судебного акта о взыскании долга, по нашим ощущениям, это изменение всерьез касается только крайне безответственных должников, потому что просрочка не наступает мгновенно. Всегда отдаешь себе отчет, будучи коммерсантом, что еще 2 месяца сможешь платить кредит, а потом нет. И понимаешь, что банк не на следующий день может подать на банкротство, а через 3 месяца просрочки. Что изменилось? Ну заявил банк первый о банкротстве, должник говорит: не согласен по существу. Разводит спор. В результате банк экономит, может, 1 месяц на вступлении решения в силу, не более.
Хорошо. Банк заявляет своего управляющего. Если должник адекватно оценивает свое финансовое положение и понимает, что через полгода станет банкротом, то он уже к этому готов. Он заблаговременно начал просуживать решения сам и, скорее всего, банк опередит — если не случится эксцессов. У временного управляющего объем полномочий невелик, а процедура выбора конкурсного или внешнего управляющего осталась без изменений — большинством голосов.
Зато мы видим новеллу, которая действительно многое перевернула: расширенные права залогового кредитора. Сегодня закон о банкротстве говорит, что залоговый кредитор, во–первых, сам определяет порядок продажи залога, — это хорошо. Во–вторых, он определяет так называемые условия обеспечения сохранности имущества. Тут некоторые кредитные организации позволяют себе трактовать эту норму достаточно широко, до того что "а дайте–ка нам сюда заложенное имущество, мы его у себя положим или передадим хорошим людям, которым мы почти уступили долг". Оставь ты это имущество у должника, арбитражный управляющий может оперировать им, извлекать доход.
Но чем мне больше всего нравится последний закон — это тем, что он позволяет бедных арбитражных управляющих за два административных нарушения дисквалифицировать. Это нормальная зачистка рынка от номиналов, бездельников и дураков, которые не могут нормально организовать свою работу, не хотят кормить своих юристов и будут кормить юристов оппонента. И правильно.
К нам приходит клиент и говорит: у них там дело о банкротстве, миллиарды, а мне должны 200 тыс. Это не те деньги, из–за которых в такой процедуре ты будешь рисковать своей профессией. И в последнее время мы успешно заставляем управляющего бежать к своему заказчику и говорить: заплати ему 200 тыс., потому что если ты не заплатишь, я вылечу из этой процедуры. Этот инструмент эффективен не для каждого кредитора, лишь для миноритарных, в первую очередь реестровых. Мал клоп, да вонюч, проще у мелких кредиторов долг купить, тем более что они крайне редко настаивают на полной сумме — как правило, все согласны на дисконт. Мы рассматриваем эти изменения как возможность по–хорошему договориться маленькому обиженному кредитору с большим должником, который без этих изменений никогда бы не обратил на него внимание.
Есть у нас пять штук дел о банкротстве граждан. Из них три нам подарил Сбербанк, подав заявление о банкротстве поручителей, на троих 0,5 млрд рублей общего долга. Не знаю, как рассчитывал Сбербанк, подавая: хоть какие квартиры продавай, этот долг они не погасят никогда. Вариант — купить у банка иск к самим себе. Сегодня ввиду эксцесса банковских исполнителей это делать не получается: другой банк не дает кредит, потому что нет обеспечения, а то, что могло быть таковым, арестовано Сбербанком.
Есть одно интересное дело, мы банкротим гражданина от его доверенного лица. Но не для того, чтобы от долгов освободить или сделки оспорить. Случилась интересная правовая коллизия, когда в рамках уголовного дела был наложен арест на имущество, причем не этого гражданина, а третьего лица. Другие способы исключения этого имущества из–под ареста невозможны, так как арест был наложен до разрешения гражданского иска потерпевшего. Гражданский иск подан, но потерпевший инертный. Рассчитываем, что за счет банкротства мы сможем добиться у суда отмены уголовного ареста.
В корне не согласен с позицией коллеги. На мой взгляд, изменения, которые внес законодатель о двух нарушениях и последующей дисквалификации, как раз коснутся тех управляющих, кто занимает активную позицию на рынке и ведет одновременно большое количество процедур. Их не так много. Есть полсотни управляющих в Петербурге, которые загружены по 50–100 процедур. История "я пожалуюсь, вы мне заплатите, я жалобу отзову" не работает. Сколько ко мне приходило таких кредиторов: мы не будем на вас жаловаться, а вы нам погасите долг. Я их сразу отправляю.
Эти изменения не коснутся управляющих, у которых одна–пять процедур. Им проще отслеживать все сроки, штрафуют же в основном за публикации, их проще отследить и доказать в суде, никто ковырять деятельность управляющего не будет. А ударит именно по загруженным. Если пойдут системные дисквалификации управляющих, на рынке будет каша.
У меня сейчас 80 процедур. Я понимаю, что если каждого управляющего, кто со мной работает, на втором нарушении будут дисквалифицировать, мне ничего не останется, как собрать вещи и уехать, потому что за каждой процедурой следит заказчик, который этого не поймет. Бизнес управляющего — его взаимоотношения с заказчиком. Нет отношений с заказчиком — нет бизнеса. А отследить публикации по 80 процедурам — непонятно какой штат нужен. Человеческий фактор не исключить. Есть серьезные работающие управляющие — не без греха, но их нельзя дисквалифицировать, потому что придут на их место те, кто вчера закончил обучение, не имеет опыта и будет делать более грубые ошибки в процедурах, чем ошибки, связанные с публикациями. Будет рынок номинальных управляющих.
Для меня очевидно, что каждое последующее изменение закона о несостоятельности все больше поворачивается в пользу кредиторов. Это оправданно, поскольку должник лавирует, подстраивается и те цели, которые он перед собой ставит, несмотря на изменения законодательства, все равно достигаются. Сейчас баланс есть. Законодатель подкрутил гайки, должник перестроился — и баланс есть. Законодатель еще подкрутил, должник еще перестроился — и снова баланс есть. Прав много, возможностей много. По факту у кредитора сегодня есть все возможности вообще не обращать внимания на арбитражного управляющего: сделки оспаривать может, к субсидиарке привлекать может. Можно жаловаться на управляющего, можно влиять на распределение конкурсной массы. Но против недобросовестных кредиторов, которые имеют место в любой процедуре банкротства, у должника и арбитражного управляющего есть возможности защиты.
От банкротств граждан я обычно отказываюсь. Беру только связанных с теми компаниями, которые я сопровождаю. В производстве у меня сейчас 11 физлиц, характеристика как в Сбербанке: все были в разное время поручителями по обязательствам компаний, в которых были собственниками или руководителями.
Непонятно, чем руководствуется суд, когда вводит реструктуризацию: это процедура мертвая, она рано или поздно переформатируется. А реализацию активов нам удалось ввести только в одном–единственном случае.
Изменения, которые вступили в силу в 2015 году, особо не поменяли расклад. Мы считаем, что, пока будет сохраняться процедура наблюдения, будет сохраняться баланс интересов должника и кредиторов. Процедура наблюдения — это период, когда основная задача арбитражного управляющего — оценить возможность восстановления платежеспособности. Есть процедура внешнего управления, она не очень распространена, но может быть достаточно эффективной. Не согласен, что в первую очередь должны соблюдаться интересы кредиторов: по закону интересы кредиторов, должника и общества. Тонкий баланс сохраняется.
Право на увеличение цены в публичном предложении — исключительно положительное нововведение, которое реально увеличивает конкурсную массу. Хотя появляются дополнительные возможности для злоупотребления, на наш взгляд, была бы последовательна с точки зрения законодателя отмена одной ступени торгов, например, отменить повторные торги, оставить только первые, потом публичное предложение, или реализовать какой–то механизм как закон об ипотеке, чтобы устанавливалась, допустим, не рыночная стоимость уже с первых торгов, а 80%, и думаем, что законодатель в этом направлении будет двигаться.
Изгнание арбитражных управляющих — суды исходят из того, что процесс должен быть не формальный, а преследовать цель. Суды стараются ограничивать права заявителя, когда он пользуется ими недобросовестно. Бывали случаи, когда меняли управляющего, ставился вопрос о финансировании процедуры, тут же предыдущий кредитор отказывался от финансирования. Если деньги в достаточном объеме не вносились кредитором, который выступил с инициативой поменять управляющего, процедура прекращалась.
Суды уделяют этому большое внимание. У нас в стране не развиты институты гражданского общества, СРО. Когда принимали правки в закон и установили возможность устранять управляющих, активного участия институтов не происходило. Это печально. СРО могли бы повышать квалификацию управляющих, устраивать курсы менеджмента, и за счет развития можно было бы сделать институт управляющих профессиональным участником рынка банкротства. Этого нет.
Частные случаи злоупотреблений есть, всегда будут варианты, как обходить ограничения. Да, идет движение в сторону кредиторов, но не соглашусь, что это очень ограничивает возможности должника. Есть активы, которые нельзя реализовать с торгов: бренд, имя, знания, контакты в бизнес–среде, лицензия. С этой точки зрения интересы должника защищены, в течение наблюдения он может привлечь допфинансирование, выйти во внешнее управление. Или — через мировое соглашение — вернуться к нормальной деятельности.
У нас есть несколько процедур банкротства физлиц, они возбуждены по заявлениям самих должников, ситуация распространенная, поручительство, которое уже на протяжении многих лет не обслуживается в связи с тем, что не осуществляется предпринимательская деятельность.
Сразу же была введена процедура реализации имущества, причем по инициативе суда, мы считаем, это правильно. Если нет источника дохода, нет необходимости проводить реструктуризацию.