Вот с каким определением, что такое церковь, я стал бы спорить и не могу принять даже с оговорками, так это с тем, что церковь – это общественная организация. Действительно, церковь это организация. Да, церковь не может существовать вне общества и, отчасти, подвержена его влиянию, которое просто обязана «фильтровать».
То есть, связь церкви и общества, несомненно, существует и самая тесная. Церковь состоит из членов общества из граждан той страны, где она расположена. Из обычных людей, а не из марсиан или лунатиков.
Термин: общественная организация, в предельно широком смысле слова, может включать все негосударственные объединения людей. Тогда, формально, по признаку НЕ государственности, мы можем говорить о том, что церковь – это тоже общественная организация. Хотя и особенная, своеобразная, стоящая особняком среди прочих. Потому, что для характеристики церкви, категория «общественная», является вторичной и не определяющим признаком.
Для церкви, как для организации людей, главным признаком будет другой критерий – это религиозная общность. Именно религиозная составляющая наиболее точно характеризует, описывает церкви, как организации, одновременно учитывая их специфику.
Термин: общественная организация подразумевает очень широкую общественную трактовку, определенное восприятие на бытовом уровне и конкретный юридический статус. Так вот, юридический статус, права и обязанности, у общественной организации и религиозной, существенно различаются.
Церковь это храм.
То есть юридическое право, а в его лице и государство, власть, уверенно различают эти два вида сообществ граждан. Не смешивая их. Церковь не имеет права учреждать общественные организации – это прерогатива разрешительной системы государства. Но может выступать инициатором их создания или оказывать им поддержку (финансовую, моральную, организационную). Однако, общественная организация не имеет обычно целей, учредить церковь. Кроме тех случаев. Когда уже фактически существующая церковь или секта, зарегистрированная по «тактическим соображениям», как общественная организация желает «сменить статус».
| Главная Новости Металлоконструкции Галерея Контакты |
| © ЧП Колесник 2010-2011 |
Наш адрес: Днепропетровск, ул. Карла Либкнехта 57
Телефон по Украине: (063) 796-79-32 или (063) 796-19-32
После перехода к нэпу в деятельности профсоюзов и кооперации (снабженческой, сбытовой, промысловой и др.) обозначились две противоречивые тенденции.
С одной стороны, происходила их определенная демократизация. Так, в 1922—1923 гг. было восстановлено добровольное и индивидуальное членство в кооперативных учреждениях и профессиональных союзах, выборность их руководящих органов. С 1924 г. по инициативе профсоюзов на заводах и фабриках стали возникать производственные совещания, где рабочие и представители администрации совместно обсуждали хозяйственные вопросы. С другой стороны, набирал силу процесс фактического огосударствления этих массовых общественных организаций.
За короткий срок из их центральных и местных органов были полностью изгнаны социалисты, еще недавно пользовавшиеся там немалым влиянием и бескомпромиссно защищавшие экономические интересы рабочих и кооператоров (не забывая при этом, правда, и собственные политические интересы). В 1922 г. профсоюзные лидеры официально заявили о «непригодности в условиях советской действительности стачек на государственных и кооперативных предприятиях». Тем не менее забастовки в госсекторе время от времени случались, всякий раз вызывая крайне негативную реакцию властей (забастовки на частных предприятиях, напротив, всячески поощрялись).
Стачечный обвал произошел в 1926 г., когда профсоюзы, санкционировав начатое администрацией поэтапное снижение тарифных расценок, не смогли удержать рабочих от открытых форм протеста. В стране было тогда зарегистрировано около 800 массовых забастовок. Их зачинщики и активисты подверглись репрессиям, а сами профсоюзы вступили в полосу систематического «перетряхивания», в ходе которого не оправдавшие надежд «кадры» заменялись на послушных чиновников-исполнителей. К исходу 20-х гг. с остатками «рабочей демократии» было покончено и профсоюзы превратились в своего рода правительственный департамент по делам рабочих.
Нечто подобное происходило и с кооперацией. Уже к середине 20-х гг., как видно из материалов заседаний Политбюро ЦК РКП(б), от ее «самодеятельности» мало что сохранилось, поскольку львиная доля финансовых средств кооперативных учреждений жестко контролировалась различными государственными инстанциями. По позднейшему признанию одного из руководителей советской кооперации Г. Н. Каменского, партийные органы политически не доверяли ей и «не считали возможным предоставить кооперирующемуся населению действительной инициативы и самодеятельности. Закон о добровольности, выборности и хозяйственной самостоятельности оставался законом бумажным».
С октября 1917 г. новая власть стремилась также подчинить себе авторитетную в народе русскую православную церковь (как, впрочем, и другие религиозные конфессии) и последовательно, невзирая ни на что, продвигалась к поставленной цели. При этом широко использовалась политика не только «кнута» (в частности, конфискация в 1922 г. под предлогом борьбы с голодом ценностей церкви и последовавший вслед за этим, по прямому указанию В. И. Ленина, массовый террор против ее служителей), но и «пряника» — в виде материальной и моральной поддержки так называемого «обновленчества» и подобных ему раскольнических движений, подрывающих внутрицерковное единство.
Под мощным давлением власти православные иерархи вынуждены были шаг за шагом сдавать свои антибольшевистские позиции. Томившийся с 1922 г. в заключении патриарх Тихон опубликовал в июле 1923 г. обращение к епископату, духовенству и мирянам, где призвал паству «являть примеры повиновения существующей гражданской власти, в согласии с заповедями Божиими». В апреле 1925 г., через несколько дней после кончины патриарха, в советских газетах появилось его завещание, о подлинности которого до сего времени идут споры. «Мы призываем всех возлюбленных чад богохранимой церкви Российской,— писал Тихон,— в сие ответственное время строительства общего благосостояния народа слиться с ним в горячей молитве к Всевышнему о ниспослании помощи рабоче-крестьянской власти в ее, трудах для общенародного блага».
Избрания нового патриарха большевики не допустили. Преемником Тихона стал в должности местоблюстителя патриаршего престола митрополит Петр. Но уже в декабре 1925 г. он был арестован, осужден и выслан в Пермь. Своим заместителем Петр успел назначить митрополита Сергия. В июле 1927 г. Сергий и еще восемь архиереев подписали специальную церковную «Декларацию», где потребовали от священнослужителей, не принявших новый уклад жизни, незамедлительно отойти от церковных дел. Как и ожидали большевики, эти вынужденные решения православных иерархов вызвали в среде верующих новую волну смуты, все больше ослаблявшей позиции церкви как независимой общественной и духовной силы.
Новый этап «культурной революции»
В сфере культуры большевики, как и прежде, держали в центре внимания старую интеллигенцию. Политические настроения этого слоя российского общества продолжали меняться в благоприятную для властей сторону, чему в немалой степени способствовал переход к нэпу. Под влиянием отступления правящей партии на экономическом фронте среди интеллигенции все большей популярностью пользовалась примиренческая идеология «сменовеховства» (по названию сборника статей «Смена вех», изданного в 1921 г. в Праге бывшими кадетами и октябристами Н. В. Устряловым, Ю. В. Ключниковым, А. В. Бобрищевым-Пушкиным и др.). Существо идейно-политической платформы «сменовеховства» — при всем разнообразии оттенков во взглядах ее апологетов — отражало два момента: не борьба, а сотрудничество с советской властью в деле хозяйственного и культурного возрождения России; глубокая и искренняя уверенность в том, что большевистский строй будет «под напором жизненной стихии» изживать экстремизм в экономике и политике, эволюцио-нируя в сторону буржуазно-демократических порядков.
Власти, стремясь вовлечь старую интеллигенцию в активную трудовую деятельность, в первые послевоенные годы поддерживали такие настроения. Специалистам в разных областях знаний (кроме, пожалуй, гуманитарных) обеспечивались более сносные по сравнению с основной массой населения условия жизни и работы. Особенно это касалось тех, кто так или иначе был связан с укреплением научного, экономического и оборонного потенциала государства. К их числу относились основоположник современного самолетостроения Н. Е. Жуковский, создатель геохимии и биохимии В. И. Вернадский, химики Н. Д. Зелинский и Н. С. Курнаков, биохимик А. Н. Бах и немало других крупных ученых. Под руководством академика И. М. Губкина велось изучение Курской магнитной аномалии, осуществлялась разведка нефти между Волгой и Уралом. Академик А. Е. Ферсман возглавил геологические изыскания на Урале, Дальнем Востоке, Кольском полуострове. Активно развивались исследования в области генетики (Н. И. Вавилов), физики (П. Л. Капица, А. Ф. Иоффе, Л. И. Мандельштам), корабельного дела (А. Н. Крылов), ракетостроения (Ф. А. Цандер и др.). В 1925 г. правительство приняло постановление о «признании Российской Академии наук высшим ученым учреждением» страны.
В то же время всячески ограничивались возможности интеллигенции участвовать в политической жизни, влиять на массовое общественное сознание. В 1921 г. упразднена автономия высших учебных заведений. Они были поставлены под бдительный надзор партийных и государственных органов. Профессора и преподаватели, не разделявшие коммунистических убеждений, увольнялись. В 1922 г. был создан специальный цензурный комитет — Главлит, обязанный осуществлять предупредительный и репрессивный контроль за «враждебными выпадами» против марксизма и политики правящей партии, за пропагандой национализма, религиозных идей и т. п. Вскоре к нему прибавился Главрепертком — для контроля за репертуаром театров и зрелищных мероприятий. В августе 1922 г. по инициативе В. И. Ленина из страны было выслано около 160 оппозиционно настроенных видных ученых и деятелей культуры (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, Н. О. Лосский, С. Н. Прокопович, П. А. Сорокин, С. Л. Франк и др.). В следующем году прошла массовая чистка библиотек от «антисоветских и антихудожественных книг», в число которых попали многие выдающиеся произведения отечественных и зарубежных писателей, философов, историков, экономистов. К середине 20-х гг. прекратилась деятельность практически всех частных книгоиздательств, возникших при переходе к нэпу, были закрыты независимые научные и литературно-художественные журналы.
Едва укрепившись у власти, большевистская партия взяла курс на формирование собственной, социалистической интеллигенции, преданной режиму и верно ему служащей. «Нам необходимо, чтобы кадры интеллигенции были натренированы идеологически,— заявлял в те годы Н. И. Бухарин.— И мы будем штамповать интеллигенцию, вырабатывать ее, как на фабрике». В стране открывались новые институты и университеты (в 1927 г. их было уже 148, в дореволюционное время — 95). Еще в годы гражданской войны при высших учебных заведениях были созданы первые рабочие факультеты (рабфаки), которые, по образному выражению наркома просвещения А. В. Луначарского, стали «пожарной лестницей в вузы для рабочих». К 1925 г. выпускники рабфаков, куда по партийным и комсомольским путевкам направлялась рабоче-крестьянская молодежь, составляли половину принятых в вузы студентов. При этом выходцам из буржуазно-дворянских и интеллигентских семей доступ к высшему образованию был весьма затруднен.
Для подготовки «идеологических кадров» развертывается сеть специальных научных и учебных заведений в центре (в 1918 г.— Социалистическая академия, переименованная в 1924 г. в Коммунистическую, в 1919 г. — Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова, в 1921 г.— Институт К. Маркса и Ф. Энгельса, Институт красной профессуры. Коммунистический университет трудящихся Востока, в 1923 г.— Институт В. И. Ленина) и на местах (губернские совпартшколы и др.).
Коренной реформе подверглась система школьного образования. Новая, советская школа — в соответствии с особым Положением о ней, разработанным в 1918 г.,— создавалась как единая, общедоступная, ведущая обучение на родном языке. Она включала две ступени (1-я ступень — пять лет, 2-я — четыре года) и обеспечивала непрерывность образования, начиная с дошкольных учреждений и кончая вузами. Школьные программы были пересмотрены и сориентированы на воспитание у учащихся сугубо «классового подхода» к оценке прошлого и настоящего. В частности, систематический курс истории заменило обществоведение, где исторические факты использовались как иллюстрация к марксистским социологическим схемам, доказывающим неотвратимость социалистического переустройства мира.
К середине 20-х гг. количество учащихся превысило довоенный уровень. Но по-прежнему много детей, прежде всего в сельских районах, оставалось за порогом школы. Да и в самой школе из поступивших в 1-й класс оканчивали 2-ю ступень не более 10%.
С 1919 г., когда был принят декрет о ликвидации неграмотности, начинается наступление на это вековое зло. У властей не могло не вызывать беспокойство то обстоятельство, на которое не раз указывал В. И. Ленин,— «неграмотный человек стоит вне политики», т. е. он оказывался маловосприимчивым к идеологическому воздействию большевистского «агитпропа», постоянно наращивавшего обороты. К концу 20-х гг. в стране выпускалось намного больше газет и журналов, чем в 1917 г., и среди них не было ни одного частного печатного органа.
В 1923, г. было учреждено добровольное общество «Долой неграмотность!» во главе с председателем ВЦИК М. И. Калининым. Его активисты открыли тысячи пунктов, кружков, изб-читален, где обучались взрослые и дети. К концу 20-х гг. около 50% населения умели читать и писать (против 30% в 1917 г.).
Литературно-художественная жизнь Советской России в первые послереволюционные годы отличалась многоцветием, обилием различных творческих группировок и течений. Только в Москве их насчитывалось свыше 30. Продолжали публиковать свои произведения писатели и поэты Серебряного века русской литературы (А. А. Ахматова, А, Белый, В. Я. Брюсов и др.). Гроза, пронесшаяся над Россией, дала новый импульс творчеству В. В. Маяковского и С. А. Есенина. Ставили спектакли классики театральной режиссуры К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко. Устраивали выставки картин последователи «Мира искусства», «Бубнового валета», «Голубой розы» и других дореволюционных объединений художников (П. П. Кончаловский, А. В. Лентулов, Р. Р. Фальк и др.). Большую активность проявляли представители левомодернистских течений — футуризма, имажинизма, супрематизма, кубизма, конструктивизма — в поэзии, живописи, театре, архитектуре (В. Э. Мейерхольд, К. С. Мельников, В. Е. Татлин и др.).
Но и в этой области правящая партия постепенно наводила «революционный порядок», используя как государственные структуры, так и литературно-художественные объединения коммунистической ориентации: Пролеткульт, Российскую ассоциацию пролетарских писателей (РАПП), Левый фронт искусств, редколлегию и авторский актив журнала «На посту» и т. п.
В авангарде ревнителей «пролетарской чистоты» литературы и искусства действовали рапповцы и напостовцы. Они рьяно пытались внести «классовую борьбу» в художественное творчество, травили в печати как «внутренних эмигрантов» М. А. Булгакова, Е. И. Замятина, других беспартийных писателей и деятелей культуры, уклонявшихся от воспевания «героики революционных свершений». Под огнем критики находились и так называемые попутчики — литераторы, сочувствовавшие большевистским планам переустройства России, но допускавшие, по мнению их строгих судей, «отклонения от пролетарской идеологии». К попутчикам причислялись участники литературных групп «Серапионовы братья» (М. М. Зощенко, В. А. Каверин, К. А. Федин и др.), «Перевал» (Э. Г. Багрицкий, А. Веселый, М. М. Пришвин и др.), Л. М. Леонов, А. Н. Толстой, М. С. Шагинян и др. Безудержная критика многих талантливых деятелей культуры побудила ЦК РКП(б) несколько поумерить революционный пыл своих бойцов на художественном фронте. В принятом в 1925 г. постановлении о литературе их слегка пожурили за «коммунистическое чванство». Правда, тут же было подчеркнуто, что главной заботой партии остается «формирование идейного единства всех творческих сил на базе пролетарской идеологии».
Несмотря на нарастающий идеологический прессинг, 20-е гг. по праву вошли в историю как время создания выдающихся произведений в разных областях культуры. Их творцами были и признанные до революции мастера, и молодежь, ярко и талантливо заявившая о себе в литературе, живописи, театре, кинематографе, архитектуре. В числе последних: М.А.Шолохов с его первой частью эпопеи «Тихий Дон» (1928) и С. М. Эйзенштейн, чей фильм «Броненосец «Потемкин» (1925) с триумфом обошел экраны мира.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
Автор Екатерина Васильева задал вопрос в разделе Прочие юридические вопросы
Официальное определение Церкви (в том числе и православной) в российском законодательстве. и получил лучший ответ
Ответ от Ётанислав Котов[гуру]
Как социальный институт Церковь представляет собой объединение людей, связанных общностью культа и вероучения. Юридического определения понятия «Церковь» не существует. Законодательство лишь дает указание на правовую природу Церкви, т. е. устанавливает правовые формы существования таких объединений людей. Такой правовой формой служат религиозные объединения. Их правовой статус закреплен в Федеральном законе «О свободе совести и религиозных объединениях» от 26 сентября 1996 г.
Религиозным объединением в Российской Федерации признается добровольное объединение граждан Российской Федерации, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории Российской Федерации, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и обладающее соответствующими этой цели признаками:
вероисповедание;
совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний;
обучение религии и религиозное воспитание своих последователей (п. 1 ст. 6).
Религиозные объединения в силу п. 2 этой же статьи бывают двух видов:
– религиозные группы;
– религиозные организации.
Религиозной группой является добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица (п. 1 ст. 7).
Религиозной организацией является добровольное объединение граждан Российской Федерации, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории Российской Федерации, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и в установленном законом порядке зарегистрированное в качестве юридического лица (п. 1 ст. 8).
Религиозные организации в зависимости от территориальной сферы своей деятельности подразделяются на местные и централизованные.
Местной религиозной организацией признается религиозная организация, состоящая не менее чем из десяти участников, достигших возраста восемнадцати лет и постоянно проживающих в одной местности либо в одном городском или сельском поселении.
Централизованной религиозной организацией признается религиозная организация, состоящая в соответствии со своим уставом не менее чем из трех местных религиозных организаций (пп. 2-4 ст. 8).
Следует, однако, отметить, что централизованная религиозная организация – это не простая (фактическая) совокупность не менее трех местных религиозных организаций. Централизованная религиозная организация имеет самостоятельный правовой статус, является полноценным субъектом права (равно как и местные религиозные организации, входящие в ее организационную структуру) .
На территории Российской Федерации функционирует огромное количество религиозных объединений. Наиболее влиятельное из них – Русская православная Церковь (Московский патриархат). Согласно своему Уставу Русская Православная Церковь зарегистрирована в качестве юридического лица в Российской Федерации как централизованная религиозная организация.
Вот некоторые выдержки из ее Устава (т. е. учредительного документа, который, кстати, с точки зрения теории права является локальным нормативно-правовым актом) :
«1. Русская Православная Церковь является многонациональной Поместной Автокефальной Церковью, находящейся в вероучительном единстве и молитвенно-каноническом общении с другими Поместными Православными Церквами.
2. Входящие в Русскую Православную Церковь Самоуправляемые Церкви, Экзархаты, епархии, Синодальные учреждения, благочиния, приходы, монастыри, братства, сестричества, Духовные учебные заведения, миссии, представительства и подворья (далее по тексту Устава именуемые "канонические подразделения") канонически составляют Московский Патриархат.
"Московский Патриархат" – другое официальное наименование Русской Православной Церкви (продолжение см. в комментариях. )ЕфимЫч
Искусственный Интеллект
(174824)
Ответ супер.
Для любой организации тема налоговых выплат и
подробнее.
С конца XIV в. начинается острое политическое
подробнее.